Це місто мовчить у нічних кав’ярнях, де втома розлилася по гірких горнятках. Ти дивишся так, що стираються всі межі – між вчора, сьогодні й між «я» і «ти». Тримай мене ближче, допоки не зникнем. Між вулиць, що світять вогнями нічними, мов полум’я свіч, що горить до кінця.

1. ЛЮСТДОРФ Вагон був переповнений. Влітку всі одеські трамваї переповнені. Особливо ті, які прямують до моря. Двадцять сьомий маршрут, в якому лейтенант Максим Корецький їхав до місця своєї служби, також не був виключенням. Ще вранці Максим з хвилюванням дожидався в управлінні кадрів штабу округу як складеться його доля. У спекотний липневий день в Одесі, коли сонце вже зранку нещадно гріє узбережжя, кожен знаходить свій порятунок від спеки. Відпочивальники на пляжі радіють свободі носити шорти і майки, насолоджуючись прохолодою води і свіжим бризом. А для військових в очікуванні припису

1. Коли я зрозуміла, що сплю? Це відчуття прийшло несподівано, наче легкий дотик осіннього вітру. Я сиділа на балконі, загорнувшись у м'який плед, і дозволяла променям заходу сонця пестити моє обличчя. Спокійний, тихий, теплий осінній парк розгортався переді мною, ніби сторінка з книги, де кожна деталь дихає затишком. Я не думала про те, що було колись, що буде потім. У цьому світі був лише теперішній момент — я і ці золотаві кольори, що переливалися між гілками дерев. Здавалося, що навіть час вирішив зупинитися, аби не порушити цієї гармонії. Це негласне правило сну: хоч ти і про щось

Ти уміляла рано встала а ле я тебе знайшов Ти танцювала їла грала а, я не уйшов Ти говорила пила но я, не на мить... Прип З ранку й до зі рок від тебе не на крок Мені все до зірок Бо ти мій крок. Побігла на балкон. Хотів тебе закрить Почала танцювати. Ну а я ревіть. Відкрив, як метеором ти пройшла, І зрозумів: без тебе я: Прип З ранку й до зі рок від тебе не на крок Мені все до зірок Бо ти мій крок.

І мармур, і Сезам, І в тиші хлюпаючі звуки І гомін твого тіла, наче грам Чи гран забутої колись між нами штуки І лишене-полише, тупе Образливе, занедбане, грайливе Воно стоїть наскрізь таке фальшиве Таке байджуже до твого життя. Йому я дав для решти копійки - Монети, стерті липкими руками Вони дешеві, як твої дзвінки До мого каяття і до твоєї драми. Якщо постукаєш відкрию і піду А ти повільно переступиш через себе. І ляжеш тут, коли дивлюсь на тебе Коли бажаю, хочу і краду. Але, спіткнулась, впала, не дійшла Лежиш, але не так, як обіцяла Така одна, така простоволоса, крижана Опала і чужа, і

Вечерний дом наполнен светом. А за окном, в траве таясь, Сверчок стирает крылья, К свету, по безразличью, не стремясь. Под светом лампы стол, диваны, В довольной дрёме кот лежит, Картины, фото в разных рамах - Налаженный счастливый быт. А вот и ты, прошла упругой Мягчайшей поступью своей - Жена, любовница, подруга И мать близняшек-дочерей ) Веселая, всегда в заботах - То здесь чуть-чуть, то там вот-вот. И не секунды, ни минуты... Стой, поцелую твой живот. Глядишь глубоким неба взглядом Больших, любимых, добрых глаз. Всегда со мной, всегда ты рядом И в доме, и в полях за садом, И в дальних и

Тоненькая, осторожная ступает, Крадучись, на цыпочках. Носик хорошенький в крапинках, Трепет в больших ресничках. Насмешливая до очарования, Но стоит легонько вздохнуть, И прячется сразу подальше, Как мышка пугливая. Жуть. Нет, извини, слово страшное. Брысь, "жуть", уходи! Здесь все только прекрасное, Только цветы... Иди. Но бегают в щелочке глазики, Бегают, и хохоток - Нежный такой, сладенький. Боится. Ну, ОК, ОК. Посижу, поболтаю ногами, Авось, осмелеет, придет. А она лишь стоит за дровами- Глазеет, смешится, блюдет. Руденька, милая Руденька, Прости, не хотел напугать. Как ты

я замер. энергетически истощен мир вокруг тебя по оси вращается кто виновен в этом - я или мой тон ниже на половину которого уже никто не встретится слышать, видеть, тобой жить радоваться каждому трепету секундной стрелки быть, только если с тобой - вот что теперь такое быть и сплошные эр-ки, эр-ки, твои эр-ки ты моя жажда, мой падишах, моя Венера, в кровь наваждением страх, страх, ужас, страх- если вдруг нет, если нет - то... мимо движением кончились, закончились, отыграли, все меркнут последние свободы минутки теперь не я, теперь только твой, твое каждое мое биение тебе, в радости, в муке

ты спросила: пить? воды? я вошёл, посмотрел, улыбнулся. серый, бледный, без бороды. думаешь, ебанулся? стянуты волосы на затылке с блёстками резинкой на твоей голове имена твои забыты давно мною. забыты. спроси. не знаю, хоть у морской свинки, хоть у ширинки. ты коснулась губами одежды ткань сминая у плеч, топорщилась там в волосах твоих путался липы запах, взгляд, нежная речь тоже мне красота. не пизди! нет у меня ничего от гриппа. какие ботинки? вялая ты какая-то. слишком все у нас поступательно - для игры не подходит, для ебли - удаленно и нежелательно. можно, конечно, сказать, что это

А знаешь, здесь, давай, оставим всё, как есть. Должно же быть хоть что-то столь надёжным, Пускай и скучным, тошнотворно односложным, Зато стабильным, согревающим, как шерсть. Зачем менять на что-то, что гудит, Молотит, отрабатывая верно. Ведь что-то новое, вполне возможно, скверным Окажется. Какая в этом честь? Надёжный, пусть постылый, механизм, Не подведёт, понятен, звук стабильный. А то, что он бездвижен, не лабильный. Да что хорошего вообще в движеньи есть? Устойчивость, фундаментальность - не порок, Чтоб их стесняться, брезговать чтоб ими. "Величие" устойчивому имя, Легки ему и

- Ты меня любишь? - Люблю. - А почему тогда..? - Грустно. - Грустно? Мне тоже. - Так вкусно. - Ешь. Ещё кофе налью? - Да. Ты меня?.. - Что? - Любишь? Ешь. - Нет, не хочу - я худею. - Любишь, спросил. - Нет, жалею. - ?!.. - Я пошутила, глупыш. - Любишь? - Конечно, люблю. - Ешь тогда! - Я же худею! - На, откуси! Ну как? - Вкусно! Я прям балдею. - Так же, как я от тебя. - Дай мне ещё. - На. Ты знаешь?.. - Что? - Я тебя очень люблю. - Знаю. Ешь. - Нет, ты доедай. - Ты не будешь? - Ешь. Ты меня не забудешь? - Нет. Ты чего? - Не разлюбишь? - Кофе налей, дуралей.

Ты сказала уверенно, сильно Покачнувшись, сама не своя, И слезами умылась обильно, И была ты совсем без белья. И взлохмачены волосы мило, Возбуждённо улыбка дрожит. Как же странно, что все ты забыла, Что, считала, меж нами лежит. Ты сладка и терпка одночасно, Ты прекрасна, горда и трудна, Но, о счастье, как это прекрасно, Что со мной ты, когда ты нужна. Забываю про все и навеки В состоянии этом тону, Ты сказала, и замерли реки: "Да, твоя и в твоём я плену".