я замер. энергетически истощен мир вокруг тебя по оси вращается кто виновен в этом - я или мой тон ниже на половину которого уже никто не встретится слышать, видеть, тобой жить радоваться каждому трепету секундной стрелки быть, только если с тобой - вот что теперь такое быть и сплошные эр-ки, эр-ки, твои эр-ки ты моя жажда, мой падишах, моя Венера, в кровь наваждением страх, страх, ужас, страх- если вдруг нет, если нет - то... мимо движением кончились, закончились, отыграли, все меркнут последние свободы минутки теперь не я, теперь только твой, твое каждое мое биение тебе, в радости, в муке

ты спросила: пить? воды? я вошёл, посмотрел, улыбнулся. серый, бледный, без бороды. думаешь, ебанулся? стянуты волосы на затылке с блёстками резинкой на твоей голове имена твои забыты давно мною. забыты. спроси. не знаю, хоть у морской свинки, хоть у ширинки. ты коснулась губами одежды ткань сминая у плеч, топорщилась там в волосах твоих путался липы запах, взгляд, нежная речь тоже мне красота. не пизди! нет у меня ничего от гриппа. какие ботинки? вялая ты какая-то. слишком все у нас поступательно - для игры не подходит, для ебли - удаленно и нежелательно. можно, конечно, сказать, что это

Господь учил: "Подставь другую щеку". Но ты вольна на то, что лучше для тебя. Снимать побои, - видимо, в них больше проку, - Чем грех не замечать, прощая всех, любя. Ты говорила про канон, отцев науку. Но посмотри сейчас немного под другим углом: Мы все здесь гости... Вынь с карманов руки. А гостю помнить нужно - в доме он чужом. Порядок нарушать чужого мира Не стоит - этим связан будешь с ним. Господь ведь говорил, что Божье - Богу. А кесарево оставлять старайся им. Как кто живёт - это его проблема, Отдельно каждого, пусть все решает сам. А, уж коли "христианин" дано нам

А знаешь, здесь, давай, оставим всё, как есть. Должно же быть хоть что-то столь надёжным, Пускай и скучным, тошнотворно односложным, Зато стабильным, согревающим, как шерсть. Зачем менять на что-то, что гудит, Молотит, отрабатывая верно. Ведь что-то новое, вполне возможно, скверным Окажется. Какая в этом честь? Надёжный, пусть постылый, механизм, Не подведёт, понятен, звук стабильный. А то, что он бездвижен, не лабильный. Да что хорошего вообще в движеньи есть? Устойчивость, фундаментальность - не порок, Чтоб их стесняться, брезговать чтоб ими. "Величие" устойчивому имя, Легки ему и

На сверхразложистом кусте С листом, что пятерня мужлана, Растут, как луковки плоды. Меня они совсем не манят. Там много зёрен, странный вкус И два ведра ассоциаций. Не нужно! Без экзаменаций, Понятно, что и в них есть плюс. Но, все же, фиги, смоквы и инжир, Как ни зови, не вдохновляют. Мне лучше сыра. Есть здесь сыр? К нему и вина наливают? Налейте, выпьем, закусим - Прошутто, моцарелла и вердура. Нет, фиги - нет, спасибо, я просил. Спасибо... Снова фиги протянули.

- Ты меня любишь? - Люблю. - А почему тогда..? - Грустно. - Грустно? Мне тоже. - Так вкусно. - Ешь. Ещё кофе налью? - Да. Ты меня?.. - Что? - Любишь? Ешь. - Нет, не хочу - я худею. - Любишь, спросил. - Нет, жалею. - ?!.. - Я пошутила, глупыш. - Любишь? - Конечно, люблю. - Ешь тогда! - Я же худею! - На, откуси! Ну как? - Вкусно! Я прям балдею. - Так же, как я от тебя. - Дай мне ещё. - На. Ты знаешь?.. - Что? - Я тебя очень люблю. - Знаю. Ешь. - Нет, ты доедай. - Ты не будешь? - Ешь. Ты меня не забудешь? - Нет. Ты чего? - Не разлюбишь? - Кофе налей, дуралей.

Не спится. Сон рукой сняло Твоею, тонкой и любимой. Обвей мне шею ею, как крылом, Вторую целовать дай и миловаться ею. Губами губ коснись, ресницами ресниц, Нос к носу, лбом сопряжемся, ухом и щекою Всем телом льни, прижмись, Сливайся, растворись, Моя ты красота, основа, жизнь и поле боя. С тобой до древних лет готов идти, с одной. Преграды, испытания, каверзы, Для счастья твоего готов преодолеть. И стать, насколь смогу, твоею твердью. Огнем, водой, трубой мы вместе испытать Коль доведётся, сможем наши узы. Люблю тебя! Навек! Люблю, моя звезда! Со мною будешь ты, моя святая муза?

Ты сказала уверенно, сильно Покачнувшись, сама не своя, И слезами умылась обильно, И была ты совсем без белья. И взлохмачены волосы мило, Возбуждённо улыбка дрожит. Как же странно, что все ты забыла, Что, считала, меж нами лежит. Ты сладка и терпка одночасно, Ты прекрасна, горда и трудна, Но, о счастье, как это прекрасно, Что со мной ты, когда ты нужна. Забываю про все и навеки В состоянии этом тону, Ты сказала, и замерли реки: "Да, твоя и в твоём я плену".

Люблю, целую, обнимаю. Спокойной ночи, сладких и красивых снов. С тобою быть всегда готов. Но ты, как будто неживая, Зависла в фикции из в формулах застывших слов. Смотрю, не удивляясь - наблюдая. Мне кажется, что... Лучше промолчу. Ты та же или, всё-таки, отчаянно другая? И я уже не тот: как видишь, на беду. Лишь удивляюсь выдержке твоей из колебаний, Средь сих бессмысленных, хоть иногда и трепетных пустот. Здесь что-то мерное во всем, вплоть, даже, до занудства И ты, как долг какой-то исполняешь с этим... блуд? Нет, без проблем. Но мне такой подход твой позволяет Уйти, не попрощавшись,

Устав от нагромождений Зауми слов и фраз Ложусь головой на колени Мурочки - сонный час. Мурочка рукою тепленькой Погладит лоб и щеку Пальцем от лба через нос К подбородку ведёт и весело скажет "ку-ку". Мурочка такая уютная, Мурочка - нежности плен. Мурочка лаской баюкает. Обмяк, не хочу перемен. Мурочка голову склонит Волосами проводит, смеясь, Защекочет. Губы уронит И "чмок", в мои губы целясь. Мурочка, тонкая талия, Обхвачу и прижмусь посильней. Милота от нее та ещё, Поделюсь милотою с ней. Мурочка синеглазая, Лёгкий смешок и вздох. Вспомнила что-то, с радостью Шепчет,

Такие тошные ведутся перетоки От крайности до крайности другой: То ненавижу вдруг тебя, а то люблю жестоко, Теряя голову, беспечность и покой. В одно мгновение проходят перемены, И нестабильность эта разрушает каждый день Одним и тем же колебанием, до бреда, С валяния в твоих ногах до "гордого" вставания с колен. Порывы эти постоянны и повсюду, Преследуют - в кровати и в строю. Умом ведь понимаю - ничего не будет. Но чувством все надеюсь и люблю Я нездоров, а, может, - вовсе спятил - К тебе то льну, то не могу терпеть. То жду, чтобы тебя хоть кто захапал, А то готов возле себя

Широкие какие-то дали слишком, До таких не добраться никогда. Лучше ступени - пускай и ограниченные, Но точно знаешь ведут куда. Лучше бы я сморщился ещё до того дня рокового, Когда открыл тебя и пропал. Стоя теперь среди леса и совсем не кайфуя, Ощущаю, что... Ощущаю, что... Ничего не ощущаю - высох. Истощен червями, ветром, потом, Солнце ещё последнее выжгло. Супом кормят и спасибо на том. Не знаю, что там не совпало, Вроде бы ничего лишнего не хотел, А лишнее, как раз и упало: Меня привалило и я чуть жив. Потрогай мои холодные руки. Не можешь? Ну, значит, на том и сошлись. Коры сосновой